«Он наметил план, чего нам нужно достигнуть, и как сделать достижение этих целей более легким для каждого – что-то вроде ознакомления со своими методами работы. Этим он не только призывал к сотрудничеству, но как бы говорил: «Пожалуйста, каждый из вас, любите эту работу, выкладывайтесь и усердно трудитесь». Это очень воодушевило нас. Также он рассказал нам о технических моментах [съёмок] – что ему очень жаль, что в фильме будет очень много элементов компьютерной графики, с которыми нам придется взаимодействовать, но что он собирается всегда держать нас в известности по поводу того, с чем мы имеем дело, а не бросать нас без каких-либо объяснений, как это происходит во многих фильмах с большим количеством спецэффектов, когда ты не знаешь, кто будет в кадре вместе с тобой. Это было исчерпывающее описание того, как он планирует снимать фильм. Большинство режиссеров говорят: «Вы подготовили записи для нашей встречи?», а тут все по-другому «Нет. Это ваша работа».

«Было очень хорошо [работать с нею]», - говорит Кристен. «Брайс пугает. На самом деле она до странного милая, поэтому немного жутко наблюдать, как она переключается туда-сюда. Виктория для Беллы означает постоянный страх, ведь даже когда Виктории нет рядом, Белла боится, что она вернется. Брайс такая хорошая актриса, что ее легко можно испугаться».

«Я уже более спокойно отношусь к этому», - говорит Кристен о внимании прессы. «И все эти слухи в таблоидах, я так хорошо понимаю, что это все ложь. Даже до того, как я стала частью этого, когда про тебя пишут что-то такое, это как шоу, как нелепое шоу. Фальшиво реалистичное, как мыльная опера, которая кажется реальностью, но ты не до конца в это веришь. Это меня не беспокоит, я не принимаю близко к сердцу».